Памяти Николая Васильевича Круглова
Памяти Николая Васильевича Круглова
Литературная встреча почитателей произведений Н.В.Круглова в клубе «Ветеран» 11 ноября 2013 года, в день его рождения.
«Он всю жизнь искал мелодию своей жизни…»
Николай Зеленин, товарищ по перу
Ему теперь исполнилось бы 67 лет. Возраст по старым меркам – стариковский, а по теперешним – самый работоспособный. Когда небезызвестному Егору Кузьмичу Лигачёву исполнилось 70, он, якобы, сказал: «Вот только теперь-то и поработать!» Николай Васильевич Круглов не дожил до 70, ему не удалось продолжить свою литературную деятельность, увы! И всё же он оставил после себя не только биологическое – дочь и внука, но и литературное наследство.
Николай родился на берегу речушки с поэтическим названием Березуйка и, набравшись от неё живительной влаги, заряда бодрости и романтики, сам стал поэтом, при том настоящим, со своими взглядами, подходами и приёмами в написании как стихов, так и прозы. Конечно, жизнь – сложная штука, и порой в её хитросплетениях трудно сориентироваться, того и гляди – угодишь в полосу неуверенности и скатишься в пучину соблазнов. Так случилось и с Николаем. Поэту оказалось трудно жить, когда повсюду – прозаики. Но он был и остаётся хорошим товарищем, добрым другом и искусным художником слова. В своих литературных произведениях он изображал предметы, явления, характеры людей не только художественно, но и с философской подоплёкой. Это заметно при изображении природы в разное время года, его малой родины с её традициями, сельским неповторимым укладом и вечного в нашей жизни – любви. В его строках он говорит о своей жизненной неустроенности, о том, что находится в поиске лучшего, но не всегда ему удавалось поймать птицу счастья. Всё это отразилось на становлении его характера, выражении его кредо. В одном из стихотворений он пишет:
«Мы сами надеваем те вериги,
Судьбы своей раскраивая зло».
И далее:
«Слеза души! Да кто её осушит?
Ты сам себе спаситель и палач».
Тем не менее, несмотря на витающую над ним тень пессимизма, Николай Васильевич нередко умело, с присущим ему тонким юмором строил свои рассказы, особенно если они касались детства. В них чувствуется запах скошенной травы, луговых цветов и заблудившихся в лесу грушёвых деревьев. Что ни рассказ, то неподдельный детскии юмор, рожденный в наивной головке: «Я, бабк, жениться раздумал».
Или:
«Я, Мария Ивановна, с плетня в пруд нырял и себе шишку набил.
– Как с плетня? Ведь на дворе – зима.
– Да нет, я во сне нырял».
В других рассказах мы видим Круглова серьёзным автором, сопереживающим горькой участи той же бабки Груни, которая, потеряв единственную дочь, внучку и правнучка, не нашла себя в жизни.
И там, и здесь отражена философия бытия. Описывая жизненные коллизии, устои, уклад, автор как бы обобщает: «Жилище живёт вместе с человеком свой век и постепенно приобретает облик хозяина, и часто умирает вместе с ним, если другие руки не наполнят его своим содержанием». Эта строка дорогого стоит!
А уж как тонко, с изысканной нежностью он выразил свои чувства к любимой девушке: «Да, это была она, это была моя мечта, воплотившаяся в ней. Она стояла у стены, поправляя волосы. Какой-то неясный образ, навеянный мечтами, постоянно жил со мной, тревожил и манил. Иногда я просыпался от прикосновения её волос, запаха её тела, взгляда неясного, неземного. И тогда, сколько бы ни пытался заснуть, чтобы продлить сновидение, не мог этого сделать, а если засыпал, она уже не возвращалась ко мне. И вот я её увидел! Живую, наяву, она была рядом! Это было её лицо, волосы, взгляд, а остальное не существенно для меня».
У каждого человека, как писал Николай Васильевич, есть сокровенное, то, что он хранит только для себя и вскрывает в минуты одиночества, наедине с самим собой… Каждый ищет свою мелодию жизни, но не всякому она подвластна.
Мелодию своей жизни Николай Круглов оставил в литературных произведениях, на которых надо учиться. Их надо читать, получая не только наслаждение, но и обогащая свою память историческими фактами, которых так или иначе касался автор.
Антохин Владимир Васильевич, краевед, бывший учитель средней школы, бывший банковский служащий сказал так: «Николай Васильевич был для меня настоящим другом. Это проявлялось при каждой нашей встрече или у него на даче, которая находилась недалеко от моей, или в других местах. Он не забывал поздравить меня с днём рождения, и часто – в стихотворной форме. Он также, как и я, был приверженцем социалистического строя, давшего ему, как и мне, высшее образование, обеспечившего работой, предоставившего жильё. В ходе наших первых общений я понял, что он – хороший литератор, поэтому попросил его отредактировать мою книгу «Поле под Прохоровкой», и он мне не отказал. Потом состоялась презентация книги, где он был в числе ведущих. Сегодня, отмечая день рождения Николая Васильевича, хочется сказать, что его имя, как человека и как писателя, не должно быть предано забвению на нашей Орловской земле».
Зенин Дан Юрьевич, книгоиздатель, поэт: «Я услышал о Николае Васильевиче Круглове от моей мамы, которая его знала со студенческих лет. Он уже тогда печатался в институтской газете. Затем она обращалась к нему, как к специалисту-строителю. Оказалось так, что наши квартиры были по-соседству, и я, узнав, что он занимается литературным трудом, стал привлекать его к совместной деятельности в качестве редактора литературных произведений. Он в то время был на взлёте своего творчества и не только редактировал, но и сам много писал. А потом стала заметна его некоторая апатия и к творчеству, и к жизни, видимо, сказывалась бытовая неустроенность, где превалировали потребительские интересы, а на его литературную деятельность смотрели, как на никому не нужное ремесло. Это нередко приводило к душевным срывам и не могло не сказаться на его здоровье. Произошёл инсульт. Затем – годы пребывания на даче и в деревне во Мценском районе. Здоровье несколько укрепилось, но ненадолго. Он продолжал искать сострадание, что отразилось в его последних произведениях из книги «Теплись, моя лампада». При её издании работники издательства, которые, как правило, не углубляются в содержание произведений, стали взахлёб читать стихи Круглова. Читали и плакали. Такие проникновенные произведения сочинял наш товарищ. Николай Васильевич, от природы одарённый талантом, не сумевший в полной мере реализовать свой потенциал. Он рано ушёл из жизни».
Щипаков Дмитрий Павлович, литературовед, организатор литературного объединения «Родное полесье»: «Познакомились мы как инженеры, а после наши отношения развивались на поэтической ниве. Мы вместе издавали книгу «Не мелеют наши реки». Он редактировал альманах, выпускаемый нашим объединением. Вообще, им индивидуально выпущено много книг. Только у меня их шесть. Кроме того, его произведения включались в коллективные сборники, он печатался в газетах и журналах. Я на него рассчитывал как на редактора, но он передо мной выставил ряд требований, с чем я не согласился, и после этого не стал его привлекать к нашей работе. Как поэт и прозаик он достоин того, чтобы его знали и ценили».
Шмелёв Сергей Иванович, поэт-любитель, однокашник Круглова: «У нас с ним знакомство было, в основном, на профессиональном поприще: мы оба инженеры-строители. Узнал о его литературной деятельности я от своего друга Козина Петра Дмитриевича. Я у него брал книги Круглова и читал. Что бросилось в глаза? Глубина его мысли и умение образно отображать и явления природы, и эмоциональное состояние героев произведений, предметов. Вызывает восхищение классическая конструкция стиха, отточенность рифмы, целостность произведения. Однако на авторе лежала печать бытовой неустроенности, что влияло не в лучшую сторону».
Козин Пётр Дмитриевич, педагог, журналист, краевед, поэт и прозаик, литературный критик: «Мы знаем ливенского парня – инвалида-колясочника Воробьёва Юрия, знаем А.Пушкина, М.Лермонтова, С.Есенина. Все они били талантливыми, одновременно неудобными, тяжёлыми людьми по жизни. Таким был и Круглов. Он был неудобен и в семье, и на работе, где не проявлял должного усердия. Что мало прожил, сам виноват. Парадокс. Круглов, сочиняя свои произведения, мыслил образно, показывая, как надо жить, как любить, как строить, а на деле он не мог этого осуществить. Он говорил: «Я всё знаю, всё понимаю, но нет силы воли». Не было у него так называемого триумфа воли, а то, что у него зародилось чувство превосходства над другими, это было. От него иногда приходилось слышать: «Кто пишет хуже меня, тех я не признаю». Нигилист он. Однако он был талантлив. Это, к сожалению, не было признано в семье. Его произведение «Пахнет яблоками дом» – одно из лучших. Он для меня был и остаётся романтиком. Светлая ему память!»
© Николай Зеленин
Путешествуя среди имён.
Орёл: ООО Полиграфическая фирма «Горизонт», 2017.
При использовании материалов статьи
ссылка на книгу обязательна.